ГВ: Сегодня
мы хотим Вам напомнить о поистине золотом юбилее в истории Российской оперетты.
В этом году 7 марта исполнилось 100 лет со дня рождения Серафима Аникеева.
Артиста по истине народного.
ТС: С именем этого замечательного артиста связаны
десятки незабываемых опереточных героев, которых никто не сможет сыграть так,
как это делал Серафим Михайлович Аникеев.
ГВ: О замечательных ролях, партнёрах и поклонниках
Серафима Михайловича мы беседуем сегодня с его детьми – дочерью, артисткой
Малого театра, Любовью Аникеевой и сыном Юрием, который много лет проработал
администратором и директором съёмочных групп на Мосфильме.
ТС: Я не могла не спросить старшего сына,
Юрия Серафимовича, когда же он, наконец, понял, что его отец – гениальный
артист.
ЮС: Это с детства я понял, потому что родился я
в 29-м году, и меня уже с трёх лет водили в театр. И естественно, потому что
мама и папа работали в театре. Она – балерина, солистка балета, он актёр.
И меня оставляли даже на некоторые спектакли вечером, потому что они были
тогда оба заняты, чтобы домой идти вместе. Но зимой театр оперетты работал
в теперешнем помещении театра Сатиры на Маяковской, а летом, как всегда в
Эрмитаже.
ТС: Вы любили этот сад?
ЮС: Очень. Особенно когда стал что-то понимать.
Это было в основном 46-й год, 47-й, 48-й. В оперетту попасть было невозможно.
Всегда были аншлаги. В саду просто стояли и слушали музыку. Всегда шла «Сильва»,
«Марица», «Граф Люксембург». Во время войны я же тоже всё время был там. Театр
Оперетты работал в Москве. В 41-м году 16 октября немцы были уже под Москвой
и эвакуировали все театры. Большой театр и театр Оперетты – всех свезли на
Казанский вокзал. Подавали просто электричку, к ней цеплялся паровоз, и везли
всех в Сибирь. Сесть было невозможно. Выбивали окна и так далее, и так далее.
А отец сказал, что Сталин в Москве и Москву не сдадут, и мы останемся. И остались
Аникеев, Гедройц, Ася Гедройц – его жена, Лебедева, Качалов и Ярон. И они
создали здесь филиал Московского театра Оперетты. И уже в конце 41-го года
– начале 42-го уже шли спектакли. Костюмы были, но декораций не было, потом
постепенно, постепенно всё это наладилось. Мне было уже 14 лет, всё я помню.
В основном приезжали с фронта – и большие начальники, и генералы, и фронтовики
– просто привозили 2-3 автобуса – ну 40 км фронт был. Объявлялась вдруг воздушная
тревога. А шёл спектакль «Сильва». По радио объявляют, а зрители же не знали
летом – это 42-43 год. Отец всегда выходил перед занавесом – давали занавес.
Он говорил: «На минуточку, не волнуйтесь, скушайте конфетку, объявлена воздушная
тревога. Мы будем сидеть в зале или выйдем в сад погуляем?» Ну, в основном,
конечно, не выходили из зала, а оставались там.
ТС: Совсем другие, послевоенные воспоминания у дочери
Серафима Михайловича – Любови Аникеевой.
ЛС: Как он сам говорил всегда, «это большой
подарок женщинам – я родился накануне женского дня. Ну, конечно, дома мама
что-то готовила, пекла пироги, какие-то вкусные вещи, всегда мы его ждали,
но в этот день, конечно, были либо концерты, либо спектакль. Женщины его очень
любили. И после спектакля буквально толпы поклонниц – человек 30, 40 бросались
к нему с какими-то вопросами. Причём он всегда останавливался, острил что-то.
То есть он был таким же, каким они его видели на сцене. Я, к сожалению, видела
только в концертах роли простаков, то есть, Бони, например – я не застала
это в театре. В театре я уже видела роли комиков. Но что я могу сказать, дома
множество фотографий Серафима Михайловича в разных ролях. И даже вот глядя
на эти фотографии, обращаешь внимание на то, что каждый его персонаж, каждая
его роль, ну как будто другой человек перед тобой. Это идёт и от внутреннего
содержания этой роли, потому что играл-то он разных людей, разные характеры.
Например, на каждой фотографии какие-то разные детали грима. Какие-то другие
усы, какие-то другие бакенбарды. Либо есть парик, либо нет парика. В концертах,
в исполнении роли Бони он выходил без грима, без парика. Но на нём шикарно
сидел фрак, он летал по сцене, зажигал публику и по нескольку раз каждый номер
бисировался.
ТС: Но когда же появился Серафим Аникеев на сцене
Московского театра Оперетты?
ЛС: Это было в 1930-м году. Григорий Маркович Ярон
пригласил Серафима Аникеева в Московский театр Оперетты. До этого он ездил
по провинции. В это время в оперетте было блестящее созвездие актёров. Это
Владимир Володин, Днепров, Софья Вермель и, конечно, Регина Лазарева.
ТС: Мне кажется, что у каждого из этих артистов
был свой секрет успеха. Как Вы думаете, а в чём был секрет успеха у Серафима
Михайловича?
ЛС: Я думаю, прежде всего, в его личном обаянии,
в его доброте.
ТС: И, конечно, в потрясающем чувстве жанра.
ЛС: Оперетта – это жанр, где нужно петь, как в опере,
танцевать, как в балете, а играть, как в драматическом театре. И Серафим Михайлович
очень часто ходил в драматические театры. И в своё время актёры драматических
театров часто посещали театр Оперетты, и у него было много друзей. Он был
в очень тёплых отношениях с Жаровым, с Анненковым, Евгением Валерьяновичем
Самойловым, Вестником. Его любили драматические актёры. И вот когда провожали
Серафима Михайловича в последний путь, процессия шла по проезду Художественного
театра, и я увидела, что актёры МХАТа прервали репетицию, стояли на ступеньках
театра и провожали Серафима Михайловича в последний путь.
ТС: У Серафима Михайловича были не только
верные друзья, но и верные поклонники.
ЛС: Среди военных было очень много поклонников.
Совсем маленькая, я была в гостях у Маршала Воронова. Дружил Серафим Михайлович
с Валентиной Гризодубовой – нашей прославленной лётчицей. Когда он уже болел,
лежал в подмосковной больнице, вдруг подъезжает чайка правительственная, как
рассказывал Серафим Михайлович, «И вдруг я вижу, что выходит Гризодубова.
Она узнала, что он уже неизлечимо болен и приехала к нему попрощаться.
ГВ: Что ж, верность поклонников – это опора актёрского
счастья. И сегодня многие поклонники Серафима Михайловича рассказывают о нём
и его легендарных партнершах своим внукам.
ТС: Действительно, разве можно забыть блистательный
дуэт Серафима Михайловича Аникеева и Елены Савицкой в оперетте Юрия Милютина
«Трембита»? Помните, Парасю Никоноровну и бывшего управляющего барским имением
Богдана Сусика, который прибыл в родные края инкогнито.
ЛС: Он очень тепло относился к молодым актёрам театра.
И не только на сцене, как к партнёрам, а даже и в жизни. Вот мне звезда оперетты
Зоя Белая рассказывала такой случай. Она была только принята в театр. Идёт
по улице, вдруг останавливается такси, выходит Серафим Михайлович, широко
открывает дверь и спрашивает: «Куда Вас подвезти?» Она говорит: «У Вас свои
дела…» - «Нет-нет-нет, я сначала должен отвезти Вас». Вот такое у него было
отношение к молодым актёрам. Среди актёров этого поколения была Анна Котова,
Капитолина Кузьмина.
ТС: Наверное, очень многие слушатели помнят этот
блистательный дуэт Капитолины Кузьминой и Серафима Аникеева. Дуэт в последствии
стал блестящим концертным номером.
ЛС: Но в день спектакля Серафим Михайлович никогда
не участвовал в концертах. Потому что он считал, что спектакль – это главное,
а концерт отбирает часть энергетики, часть сил забирает. Никогда он не позволял
себе концерты в день спектакля.
ТС: Любовь Серафимовна, но самое поразительное,
что голос Серафима Михайловича хранит не только пластинка, которую мы сегодня
слушаем.
ЛС: В мультфильме «Лиса и Бобёр» Серафим Михайлович
озвучивал бобра, «По щучьему велению» - царя, в мультфильме «Чудесница» -
Сорняка – это знаменитая песенка сорняков, где такой лохматый сорняк с гитарой
поёт «мы красавцы ростом велики, бравые ребята сорняки!»
ТС: Но я хочу ещё вот о чём спросить Вас, Любовь
Серафимовна. У Вас в доме ещё один юбилей в этом году – сто лет Вашей мамочке.
ЛС: Моя мама была солисткой балета. В 20-е годы
она работала в первом балетном коллективе. Танцевала только ведущие партии,
и ей было присвоено звание прима-балерины. И сохранились афиши «балет с участием
прима-балерины Надежды Завьяловой». А с 30-го года мама работает в оперетте.
ТС: И на неё тоже ходят поклонники.
ЛС: Как говорили, да. Танцевала мама и классику,
и очень хорошо характерные танцы – цыганские, испанские. Ей очень хорошо удавался
характер танца.
ТС: И, быть может, знаменитые куплеты «Красотки
кабаре», которые тоже записаны на этой пластинке Серафимом Михайловичем Аникеевым
и Николаем Бравиным посвящены ей?
ЛС: Конечно.
ГВ: И на прощание ещё одна встреча. Знакомьтесь,
внучка Серафима Михайловича Аникеева, студентка Всероссийского Государственного
Института Кинематографии Надежда Аникеева.
ТС: Дедушка в Вашей жизни, наверное, прежде всего,
это рассказы какие-то, семейные предания, записи.
НА: Именно так. Потому что самого дедушку я не знала,
но очень много слушала его записи с самого детства и любила их слушать.
ТС: Есть у Вас своя любимая роль вот из того, что
пел когда-то и исполнял в театре Серафим Михайлович?
НА: Конечно же, есть – из оперетты «Сильва» партия
Бони. Коронный номер. Говоря современным языком, «зажигает дедушка».
ТС: В чём секрет вот такого безумного успеха Серафима
Михайловича у публики?
НА: Человек, который умеет держать публику, который
имеет дикое количество энергии. Вот я, даже не видя на экране его, чувствую
это по записям. Именно энергетик.
ТС: Наверное, хочется показать эти записи своим
друзьям?
НА: Конечно, хочется. Я даю слушать ребятам, ребята
переписывают их, потому что сейчас на самом деле никто не знает, что такое
оперетта настоящая, все больше по мюзиклам. И очень интересно, потому что
в профессиональном качестве это очень полезно для актёра.
ТС: Как Вы думаете, вернётся оперетта? Та, в которой
блистал Серафим Михайлович?
НА: Вернётся. И мы дружим с ребятами из ГИТИСа с
музкомедии. И очень хорошие ребята есть. Мы надеемся, что вернётся.
