В
истории театра не часто случается, чтобы артист, словно персонаж пьесы, обозначался
на афише именем и фамилией. Это говорит об особом его статусе, своего рода актерском
«звании». Такой статус имели, например, Алиса Коонен в Камерном театре и Ляля
Черная в «Ромэне», Татьяна Бах и Алексей Феона в Московском театре оперетты.Алексей Феона - артист амплуа романтического героя. Одаренный от природы красивым голосом и броской внешностью, он пришел в Московскую оперетту в молодые годы и прослужил здесь всю свою жизнь: появился на этой сцене во фраке и как будто в том же фраке покинул ее почти тридцать лет спустя. Он не позволил себе состариться на сцене, ушел в самом расцвете творческих сил, зато остался «красавцем-героем» навсегда.
Алексей родился в Петрограде в 1919 году, в тяжелое время военной разрухи и голода первых советских лет. По свидетельствам людей, знавших его родителей, матерью его была молодая красивая женщина Мария, служившая в доме Алексея Феона-старшего. Детство маленького Алеши довольно безмятежно протекало сначала в петроградском доме отца, а потом, в середине двадцатых годов, вместе с домашними — сестрой Ириной и отцом он попал в Париж, где они проживали некоторое время и где Алексей блестяще выучил французский язык.
Отец всегда был очень внимателен к сыну и главным для себя считал помочь ему состояться в жизни. Глядя на красивого, артистичного мальчика, обладавшего хорошим музыкальным слухом, Феона-старший решил, что сыну надо учиться музыке, будущее его он видел исключительно в занятии искусством. По возвращении из Франции Алешу сразу отдали учиться в Ленинградскую государственную капеллу по классу фортепиано. Азы фортепианной игры он постигал у ведущих профессоров — О. К. Колонтаровой и А. В. Залигера. В десять лет он начал выступать солистом в детском хоре капеллы, а позднее поступил в Ленинградскую консерваторию, где продолжил систематические занятия вокалом с С. И. Мигаем и С. Я. Борелли. Еще в самые юные годы Алеши отец разгадал в нем не просто певца, а будущего артиста театра оперетты. Именно Феона-старший, прошедший в свое время школу у Веры Комиссаржевской, известный в России режиссер оперы и оперетты, руководитель Ленинградского театра музыкальной комедии, один из организаторов театра оперетты в Свердловске, посоветовал сыну определиться в направлении «легкого» жанра. Они не прогадали. Получивший блестящее образование в консерватории, освоивший классический теноровый репертуар, Алексей Феона стал ведущим исполнителем самых сложных партий в оперетте, привлекая не только артистизмом и внешними данными, но и блестящей вокальной выучкой.
Начало
творческого пути молодого артиста совпало с началом Великой Отечественной войны.
Алексей Феона остался в осажденном Ленинграде. В составе Военного ансамбля песни
и пляски он выступал для воинов, уходивших на фронт, в госпиталях. В это время
отец стал главным режиссером в Музыкальном театре Карело-Финской республики,
базировавшемся тогда в Беломорске, и предложил сыну поехать с ним, чтобы начать
работу артистом оперетты. Дебют Алексея Феона-младшего состоялся в роли Эдвина
в оперетте Имре Кальмана «Сильва» во время гастролей театра в Туле. Так совпало,
что отец Алексея был первым режиссером, поставившим эту оперетту в России. Под
его руководством молодой Феона и подготовил роль, ставшую впоследствии его визитной
карточкой. Всего за два года Алексей из начинающего артиста превратился в ведущего
солиста Карельской оперетты.В 1944 году, оказавшись проездом в Москве, Алексей Феона решил показаться в Московский театр оперетты. На первом прослушивании, проходившем в классе, он исполнял уже знакомый ему репертуар — арии из «Марицы», «Цыганского барона» и «Баядеры». Среди тех, кто решил тогда его судьбу, оказались режиссер и актер театра Григорий Ярон, дирижер Михаил Жуков, работавший до оперетты в Большом театре, замечательный комический артист и директор театра Серафим Аникеев. Они сразу отметили хорошую подготовку молодого певца и его эффектные актерские данные. Через день на просмотре с оркестром, где Феона исполнял свои лучшие номера — чардаш Тассило из «Марицы» и сцену и дуэт Сильвы и Эдвина из «Сильвы», он буквально покорил всех, кто видел его, и особенно Стефу Петрову, спевшую с ним в дуэте Сильву и ставшую с этого момента его постоянной партнершей на сцене. Алексея Феона безоговорочно приняли в труппу столичного театра.
Но начало его работы в московском театре было не слишком безоблачным. Появление нового молодого героя восприняли в театре неоднозначно: одни относились к нему с восторгом, другие - с ревностью. К этому времени опытные артисты театра на амплуа «фрачных героев» — Михаил Качалов и Николай Рубан — уже реально находились в другой возрастной категории, но все-таки продолжали тянуть основной репертуар. Новичок Феона обладал одним неоспоримым преимуществом перед ними — обаянием молодости, и именно этим качеством он сразу привлек к себе внимание и интерес публики. Дебютировал он в роли Эдвина в «Сильве» с участием Стефы Петровой, одной из лучших исполнительниц Сильвы, сыграл в первый же сезон Куль-киши в экзотической оперетте «Моя Гюзель», где в главной роли дебютировала Капитолина Кузьмина, и стал вводиться на главные роли классического репертуара. В тот же год Феона исполнил партию Всеслава в романтической опере «Украденная невеста», и этот оперный опыт будет в его дальнейшей артистической судьбе не единственным. Опера станет для него и своего рода хобби, и целью, к которой он будет стремиться, и всегда ценной профессиональной практикой. Но выбор его уже в самом начале пути был сделан в пользу оперетты.
Обосновавшись в столице, Феона поселился сначала в гостинице «Москва», а затем в общежитии театра на площади Маяковского. Вскоре в его жизни произошли перемены: Алексей влюбился в красавицу — замужнюю даму, работавшую в ЦДРИ на Пушечной кассиром. Звали ее Валентина. Они начали встречаться, и вскоре Валентина развелась со своим мужем, преуспевающим инженером, и стала женой Алексея Феона. Она ушла из ЦДРИ и целиком посвятила себя мужу. Ведь певцы, а особенно тенора — это особая категория людей, требующих к себе повышенного внимания. Валентине удалось создать для Алексея все условия, чтобы он мог заниматься только театром. В их квартире на 3-й Фрунзенской царил буквально культ артиста. На столе всегда стоял его любимый капустный пирог, к его приходу из театра всегда была готова горячая ванна. Валентина общалась со всеми его поклонницами, внимательно следила за творчеством мужа.
Для
Феона театр оперетты оказался главным в жизни. Уже в первое десятилетие своей
работы он исполнил почти все ведущие партии в спектаклях, и каждый год в его
репертуаре появлялась новая роль. Рауль в «Парижской жизни» Жака Оффенбаха и
Альфред, пламенно влюбленный в Розалинду, из «Летучей мыши» Штрауса, парижский
художник Рауль из «Фиалки Монмартра» Кальмана и Камилл Расильон из «Веселой
вдовы» Ференца Легара — это роли, которые перешли к нему «по наследству» от
Качалова и Рубана, в которых шлифовалось его актерское мастерство. В те годы
он больше привлекал зрителей своими вокальными возможностями, чем драматической
игрой. Со временем он приобретал сценический опыт, и это стало заметно, когда,
спустя пять лет после его прихода в Московскую оперетту, главный режиссер Иосиф
Туманов назначил его на роль Токмакова в «Девичьем переполохе» Юрия Милютина.
Эта ставшая очень популярной в репертуаре музыкальная комедия — на сюжет о том,
как для царя Ивана Грозного выбирают невесту. Только, в отличие от хрестоматийного
сюжета о Марфе и Грязном, здесь невесту зовут Ксенией, а влюбившегося в нее
стрельца — Юрий Токмаков. Романтического любовника, пытающегося всеми силами
спасти свою возлюбленную от царских глаз, и играл Феона. И хотя этот образ не
был выписан ярко, актер смог со временем создать выразительный характер. Наконец
настал момент, когда не только вокальная, но и драматическая сторона роли стали
привлекать в его исполнении. Особенно важно это было для ролей, в которых он
сменял более зрелых исполнителей. В «Акулине» Феона нашел для князя Алексея
Берестова очень яркие, почти характерные штрихи, и в отличие, скажем, от Рубана
в его Берестове было больше непосредственности, искренности, идущих именно от
молодости артиста. В образе Бориса Оленича из оперетты Милютина «Беспокойное
счастье» он впервые попытался создать образ своего современника, человека искусства,
пианиста, но с отрицательными чертами личности — поверхностного, легкомысленного
приспособленца.Многие помнят этот персонаж по экранному образу, созданному Владимиром Зельдиным в фильме Ивана Пырьева «Сказание о земле Сибирской».
Фильм вышел на всесоюзный экран почти одновременно с премьерой оперетты в театре. У Феона оказались несколько иные акценты в роли. Его Борис искренне любил Наташу и верил, что если они будут вместе, то оба будут счастливы.
Борис
Оленич был чуть ли не единственным «советским» персонажем, созданным актером,
который по своим внешним данным, типу личности, аристократическим манерам тяготел
скорее к типажу уальдовских героев. Голос Феона не был по природе своей очень
сильным, но его звучанию придавало шарм небольшое тремоло, которое приводило
в восторг его поклонниц. Они боготворили его, но Феона долгое время оставался
не удовлетворенным своим творчеством. Он стремился попасть на оперную сцену.
Продолжал заниматься вокалом, учил оперные партии и в 1957 году по рекомендации
своего педагога выступил на сцене одного из красивейших оперных театров мира
— Одесского, исполнив две сложнейшие партии тенорового репертуара — Пинкертона
в «Чио-Чио-сан» Д. Пуччини и Ленского в «Евгении Онегине» П. Чайковского. Опыт
оказался удачным, и Феона решил работать в этом направлении. В его репертуаре
появились партии Альфреда из «Травиаты» Д. Верди и князя Синодала из оперы Н.
Рубинштейна «Демон». Через два года он успешно прошел конкурс в Ленинградский
Малый театр оперы и балета, где когда-то, в конце 20-х годов, его отец работал
режиссером. Феона приняли, но в последний момент он все-таки не рискнул оставить
свой театр, то дело, которому посвятил уже пятнадцать лет жизни.
На протяжении этих и последующих десяти лет Алексей Феона работал в Московской
оперетте с блестящими актрисами-партнершами — с Анной Котовой в «Фиалке Монмартра»,
с Татьяной Шмыгой и Тамарой Володиной в «Графе Люксембурге», с Шмыгой, Зоей
Ивановой, Ириной Муштаковой и Капитолиной Кузьминой в «Моей прекрасной леди».
Легендарный дуэт, вошедший в историю отечественного театра, сложился у него
с Татьяной Саниной. Вместе они спели все хрестоматийные дуэты опереточного репертуара
— Ганна Главари и Граф Данило в «Веселой вдове», Сильва и Эдвин, Нинон и Рауль
в «Фиалке Монмартра», Анжель Дидье и Рене Люксембург, Сюзанна и мистер Икс,
Марица и Тассило. Ведущей в этом дуэте была Санина, умевшая с блеском раскрутить
интригу действия и каждый раз найти новые краски в их актерском диалоге. Феона
всегда тонко реагировал на ее инициативу. Поэтому лучшие его работы были созданы
именно в этом дуэте. В те годы в театр оперетты приходили специально «на Санину
и Феона», а режиссеры Григорий Ярон, Иосиф Туманов и Владимир Канделаки во многом
строили репертуар в расчете на их артистический дуэт.Но наступили 60-е, и после ухода из театра Канделаки ему на смену пришел Георгий Ансимов. Оказалось, что в его постановках для Алексея Феона ролей практически не предусматривалось. Актер сыграл Аполлона в «Орфее в аду» Оффенбаха и единственный раз встретился с Ансимовым в постановке оперетты Тихона Хренникова «Белая ночь». Режиссер решил использовать его аристократический типаж и поручил ему роль Керенского. Основой роли стала легенда о том, как Керенский бежал из России в женском платье. Феона совершенно не хотелось играть такого Керенского, но театр есть театр. Он сыграл, однако больше новых ролей не получал.
С каждым годом Феона играл все меньше и меньше. Он продолжал выступать в ролях молодых героев, но время уже неумолимо отодвигало его на второй план. В конце шестидесятых — начале семидесятых годов на сцену пришло новое поколение артистов — Григорий Гринер, Алексей Степутенко, Герард Васильев, Юрий Веденеев. И так же, как в свое время Феона естественно потеснил Качалова и Рубана, молодые активно вошли в репертуар, который он вел последние двадцать лет. Феона, конечно, не мог мириться с тем, что его время уходит. Он продолжал играть Эдвина, Тассило, Люксембурга. Но после того, как закрывался занавес, полушутя полусерьезно резюмировал: «Всем спасибо! Сегодня спектакль прошел хорошо, мне никто не мешал!» В его репертуаре оставался также Фреди в «Моей прекрасной леди». Роль юного героя, влюбленного в Элизу Дуллитл, была предпоследней его ролью, которую он сыграл на премьере. У него здесь было всего три сцены — в начале спектакля, когда Фреди ловит такси, сцена «скачек», где его герой влюбляется в Элизу, и третья -диалог с миссис Пирс и знаменитая любовная ария, посвященная Элизе. И хотя Феона мог бы сыграть в «Моей прекрасной леди» Пиккеринга или Хиггинса, он вместе с режиссером спектакля Сергеем Штейном создал образ юного Фреди — этот мини-шедевр. Феона так и не смог перейти на роли характерных персонажей, как обычно с возрастом делали исполнители ролей героев.
Когда в конце 1972 года театр отмечал тридцатилетие творческой деятельности Алексея Феона, артист выбрал для бенефиса свою коронную партию, в которой когда-то столь счастливо дебютировал — Эдвина в «Сильве». К тому времени за тридцать лет своей работы он исполнил эту партию уже более пятисот раз. Когда-то его партнершами в этом спектакле были звезды московской оперетты 40-х — 50-х годов — Стефания Петрова, Софья Вермель, но теперь на равных с ним оставалась только его любимая партнерша — исполнительница Сильвы Татьяна Санина, которая, как и Феона, объехала с Сильвой всю страну и исполнила эту партию тоже не менее пятисот раз. На «Сильву» в тот вечер попасть было невозможно. Ажиотаж был невероятный. Толпы людей осаждали театр в надежде прорваться. Возбужденный зал ждал выхода своего любимца, и когда занавес открылся и Алексей Феона появился на сцене, в зале началось что-то невообразимое. Феона снял цилиндр, и вдруг откуда-то с колосников дождем посыпались цветы, попадавшие в его цилиндр. Он стоял грустный и счастливый. Возбужденная публика устроила ему пятнадцатиминутную стоячую овацию. У служебного входа его провожали толпы поклонниц. Так театральная Москва простилась со своим любимым актером. Больше на сцену он не вышел, так и оставшись в памяти зрителей непокоренным временем и обстоятельствами героем оперетты.
Руководство театра предложило Алексею Феона место в режиссерском управлении. Но Феона вне сцены своей жизни не мыслил. Он ушел из театра в пятьдесят три года, но прожил после этого всего пять лет. Давал уроки вокала, вел на телевидении передачу об оперетте, сочинял музыку. Его романсы на стихи Михаила Лермонтова были в репертуаре Александра Огнивцева и Сергея Лемешева. С семьей Веры Кудрявцевой и Сергея Лемешева супругов Алексея и Валентину Феона связывали долгие годы сердечной дружбы. В эти последние годы своей жизни Феона приступил к работе над книгой мемуаров, которую не успел завершить.
Он попал в больницу, откуда уже не вышел. Валентина Феона пережила своего мужа на двадцать два года и все это время бережно хранила память о нем, отмечала все его дни рождения и смерти. На Ваганьковском кладбище, на его могиле, расположенной неподалеку от могилы Есенина, она поставила красивый памятник своему любимому. Умирая, Валентина Феона просила не трогать надгробья, а кремировать ее и похоронить в его ногах, поставив лишь небольшую доску. Так и сделали.
